«Эпилог моей книги никому не нравится, но я настаиваю на нем»: Микита Франко говорит с Прохором Чеховским

Теперь Букмейт выпускает аудиокниги собственного производства — одной из первых стал роман Микиты Франко «Дни нашей жизни», который озвучил актер Прохор Чеховской (его голос вы точно слышали в сериале «Ведьмак»). В рамках кампании «Послушайте!» мы предложили Миките и Прохору поговорить друг с другом в прямом эфире в инстаграме издательства Popcorn Books и поделиться впечатлениями. Вот этот разговор.

«Я и мои геи»

Прохор Чеховской: Привет! Я рад с тобой познакомиться. Ты такой клевый.

Микита: Взаимно. Ты тоже.

Прохор: И очень рад, что кто-то выбрал меня читать твою книгу.

Микита: Это я.

Прохор: Что, правда? Я не знал. Я на самом деле кайфанул. У меня небольшой опыт чтения аудиокниг, потому что я обычно отказываюсь делать такую работу — это долго и сложно. Кстати! Прости, я с темы на тему перескакиваю, это для меня нормально. Я хотел задать один вопрос: почему ты так назвал книгу? Почему «Дни нашей жизни»?

Микита: Потому что там же был этот… как он называется… эпиграф.

Прохор: А! Из Queen, да? (Цитата из песни «These Are the Days of Our Lives», подарившей название книге — Прим. ред.)

Микита: Да. Тебе не нравится?

Прохор: У тебя очень крутая книга, но название меня как читателя не цепляет.

Микита: Там просто мало что происходит.

Прохор: Может быть, очень большой комплимент с моей стороны, но это практически как «Над пропастью во ржи». Такая же подростковая драма — такие же метания, такие же терзания, как были у Сэлинджера в свое время. Но если бы я, идя по библиотеке или книжному магазину, увидел название «Дни нашей жизни», я бы просто не понял, что за названием стоит такой материал, понимаешь? Кстати, моя замечательная жена, когда узнала, что я читаю «Дни нашей жизни», говорит: «Ой, а это же был такой сериал!» Знаешь об этом?

Микита: Конечно, знаю, мне об этом сказали почти все.

Прохор: Я не знал, потому что даже сериал «Друзья» посмотрел только несколько серий — сейчас полетят камни в мой каменный сад, я понимаю. Там даже один из друзей, Джоуи, снимался в этом сериале. «Дни нашей жизни» шел одновременно с «Друзьями», это какая-то большая эра американского мыльного кино.

Микита: Это сериал, который я не смотрел, но заранее ненавижу, потому что мне все про него говорят.

Прохор: Понимаю! Я просто к тому, что вот тебе говорят: сериал «Дни нашей жизни». Ты будешь смотреть? Нет. Ну потому что — че?! Вот так же и с названием книги. Мне обидно, что многие просто могут не знать, как это круто и какая там драматичная история. Вот. Ты большой поклонник Queen, как я понимаю?

Микита: Да. А как бы ты предложил назвать? «Я и мои геи»?

Прохор: Не-не-не. Слушай, у меня была идея. Есть замечательная книга Роберта Кийосаки, называется «Богатый папа, бедный папа». Может быть, ты слышал о ней.

Микита: Ну да.

Прохор: Когда я читал, думал: вот что-то такое, тоже с двумя этими папами поиграть. Тут же тоже в основе твоей истории стоят отцы, потрясающие отцы, крутые отцы, разные отцы. И это прямо круто, прямо вау! Так что, я не знаю, тоже что-то типа… «Красивый папа, умный папа» (смеется), но не так в лоб.

Микита: Мне было принципиально важно, чтобы это имело отношение к Queen. Я перебирал названия песен и больше не нашел ничего подходящего этой истории, поэтому как-то так и получилось.

Прохор: Еще мне очень забавно было, когда твой герой повзрослел и пошел в старшую школу, вошел, так сказать, в тот возраст, когда он девчонок водит на «Богемскую рапсодию» — фильм, который я смотрел в кино недавно. Это же вот только что было! У тебя до упоминания «Богемской рапсодии» события могли происходить в любом времени, а премьера «Богемской рапсодии» четко дает понять. Это очень приблизило меня к персонажам — именно по ощущению. Спасибо тебе, это круто.

«Герой и я — это одно и то же»

Прохор: Тебя зовут Микита, и главного героя зовут Микита. Но мне те замечательные люди, которые нас сейчас свели с тобой здесь, сказали, что это не автобиографическое произведение. Почему ты назвал героя в честь себя?

Микита: Просто это не автобиография, потому что в классическом понимании автобиография — это что-то документальное, прямо с точностью до минуты, это нон-фикшн. Ну, частично книгу можно назвать автобиографией, потому что действительно герой и я — это одно и то же. Некоторые ситуации, которые он переживает, в принципе, точно такие же, как были в моей жизни. Но я их закончил так, как хотел бы, чтобы они закончились, а не так, как было на самом деле. То есть что-то я брал из своей жизни и потом перерабатывал так, чтобы мне было легче, чем в жизни, — для меня это было даже терапевтично. Это же сначала вообще был блог.

Прохор: Я помню, я читал твое интервью, по-моему, «Снобу», где ты как раз рассказывал, что ты сначала писал в блоге во «ВКонтакте». И, кстати, я хотел спросить: это как — просто раздвинулись облака, оттуда пролился свет с надписью «Popcorn Books», и тебе сказали: «Давай сделаем книгу» — и ты такой: «Да!»? Так было?

Микита: Да.

Прохор: Каково это — чувствовать, что твоя книга стала важной и на нее обратили внимание? Особенно если ее похвалила Галина Юзефович. Каково чувствовать, что тебя прославила твоя книга, а ты не особо рассчитывал на это?

Микита: Может, я рассчитывал, откуда ты знаешь? Не знаю, что-то я не чувствую себя важным. Поэтому мне сложно на это ответить. Я все время еще сомневаюсь в том, что книга важная. Это такой, наверное, синдром самозванца. Поэтому сомнительно. Я, наверное, так отвечу: сомнительно.

Прохор: У меня такая же штука произошла с «Ведьмаку заплатите чеканной монетой», которую я спел. Тоже просто пришел, сделал свою работу… Ну, я много песен пел до этого, много песен спел уже после этого, но именно она взорвала чарты России.

«Почему именно Микита?»

Прохор: Давай поговорим про твое имя. Я читал, по-моему, в твоем инстаграме, что ты его придумал.

Микита: Ну конечно. Так всегда бывает у таких, как я. Да-да-да, естественно, сам.

Прохор: Почему именно Микита? Почему ты его придумал? И почему оно?

Микита: Не знаю, мне кажется, все началось с имени Никита, потому что у меня был знакомый в детстве по имени Никита. Мне казалось, что-то не то, и я все время эту первую букву убирал и подставлял другие. В общем, я пришел к этому опытным путем. Потом еще выяснилось, что это украинский или белорусский вариант имени, оно действительно существует.

«Слава — это Джуд Лоу, а Лев — это Том Харди»

Микита: Был ли у тебя момент, когда тебе было интереснее всего читать и когда было, наоборот, неинтересно? Какие-то провалы, подъемы?

Прохор: В напряженных моментах меня так захватывало, что я прямо без ошибок шпарил, потому что мне было интересно: как, как, как? Вот, например, когда Миките стало плохо и Лев к нему приехал, потому что у него астма или еще что-то. У него же астма, по-моему, была?

Микита: Да. У меня астма на самом деле.

Прохор: Вот. А какие-то более простые моменты… Знаешь, когда интересно, ты помнишь, а когда неинтересно — просто забываешь. Мне, наоборот, знаешь, нравились какие-то штуки, которые круто работают: про первое алкогольное опьянение, например. Не знаю, может быть, ты читал, есть такая повесть «Я хочу в школу» Андрея Жвалевского и Евгении Пастернак?

Микита: Нет.

Прохор: Это белорусские авторы. У нас в театре идет спектакль по этой повести, я лично знаю авторов, я там играю одну из главных ролей. И там есть тоже момент, когда парень напивается, и он как бы этого не понимает и говорит: «Да я вообще трезвый, да все нормально!» И это очень круто у тебя описано.

Мне очень понравилось, какие у тебя разные отцы вышли. Вот если бы снимали фильм, кого из актеров ты видишь в их ролях? Потому что я подумал, что Слава — это Джуд Лоу, а, например, Лев — это Том Харди. Я их такими увидел. А у тебя какие? Как ты их видишь?

Микита: Блин, я не знаю. Потому что мне вообще сложно представить на их роли каких-то западных актеров.

Прохор: А, видишь, я — наоборот.

Микита: Да. Мне, кстати, хотелось спросить: кого из них ты бы озвучил?

Прохор: Ну конечно Славу, на Льва я точно не подхожу. А Славу я очень хорошо понимаю.

Микита: Или Мики. Можно еще раз озвучить.

Прохор: Мики — да. Вот с Мики мне вообще было комфортно.

«Безрадостный парень»

Прохор: А ты уже слушал аудиокнигу?

Микита: Да, я все слушал.

Прохор: Ну и как?

Микита: Мне очень понравилось.

Прохор: Е-е-е! Мне показалось, что главный герой очень безрадостный парень. Это твое мироощущение такое? Ну правда, его мало что радует.

Микита: Да, я такой был раньше.

Прохор: Сейчас поменялся?

Микита: Да, гораздо лучше стал. Как раз когда я закончил писать книгу. Я ж говорю, для меня это было психотерапевтично, это реально помогло.

Прохор: Я читал, что ты даже эпилог переписывал.

Микита: Да, переписывал. Никому не нравится, но я настаиваю на нем. (Смеется.)

«Моя бабушка не верила в геев»

Прохор: Спасибо тебе за эту книгу, это прям крутой опыт. Мне теперь хочется, чтобы жена послушала — именно в моем исполнении. Чтобы, может, в чем-то меня разнесла. Когда я понял, о чем эта книга, я вспоминал этот дурацкий ролик, где два гея из детдома забирают сына, и я прям думаю: «Да! Отлично! Наконец-то про это будет нормальная история, а не вот эта ерунда, которая шла по телевизору». И у меня некоторые подписчики писали: «О, наконец-то аудиокнига и в твоем исполнении — как круто!» Потому что эта тема, мне кажется, важная, актуальная, и ты попал в нужное время.

Микита: Этот ролик и эта книга — они в один день вышли. Если не в один день, то буквально друг за другом. Это прям как какая-то PR-кампания была. (Смеется.)

Прохор: Просто этот ролик — это, конечно, дно.

Микита: Я когда посмотрел, подумал, что даже если бы я был гомофобом, то мне было бы противно, что так бездарно спекулируют на этом. Даже если бы я такое поддерживал, мне, наверное, все равно бы это не понравилось.

Прохор: А смешно, что моя бабушка — папина мама — она не верила в геев.

Микита: Какая у нее была теория? Что их просто нет?

Прохор: Да. «Это ерунда, вы все придумываете, такого не бывает». (Смеется.)

Микита: Неплохо. Знаешь, мне кажется, из всех видов гомофобии это — меньшее зло, просто не верить. Ты хотя бы не будешь бороться с этим — зачем бороться с тем, чего нет.

«Тетрадь в клеточку» мог бы снять Уэс Андерсон

Прохор: Если бы книга не бомбанула, что бы было? Куда бы ты пошел?

Микита: Я учусь на сценариста. Думаю, я бы занимался кино.

Прохор: А расскажи, пожалуйста, про «Тетрадь в клеточку». Это же твоя вторая книга, которая, насколько я знаю, уже есть.

Микита: Да, в электронном виде есть. В бумажном скоро выйдет, просто ее еще не напечатали. Это книга в стиле личного дневника мальчика, который переезжает в новый город со своим отцом. Там он пытается адаптироваться к новой жизни, знакомится с разными людьми и переживает некоторую личную трагедию, которая случилась у него в прошлом. Вот. Это так, чтобы без спойлеров.

Прохор: 👍

Микита: На самом деле, если говорить про кино, для меня это с самого начала был как какой-то фильм, я сразу видел это как киношную историю. Причем как какую-то…

Прохор: Как сценарий, да?

Микита: Да, наверное. Просто сразу как кино. Знаешь, у меня любимый режиссер — один из любимых — Уэс Андерсон. Я как-то сразу видел это все в таком геометричном стиле, с выкрученными цветами, с немножечко странными диалогами, такими, не совсем естественными. И когда я писал, для меня это была прямо такая история, которую снял бы Уэс Андерсон. Если говорить о кино, то именно эту книгу я вижу как кино. Даже вижу для нее конкретного режиссера.

Книги Микиты Франко

В рамках кампании «Послушайте!» мы рассказываем про аудиокниги, которые доступны только на Букмейте и создаются совместно с издательствами Individuum и Popcorn Books. Все новинки ищите в специальном аудиоразделе.